Парадоксы возраста
Геронтология и социальная реальность в России
Полный текст PDF (PDF, 173 kB)
Аннотация
Российское общество стареет. Но в течение долгого времени пробле- мами пожилого возраста занимались только медики, а сам образ старости был негативным. Положение стало меняться только в 1990-е годы. В этом заслуга геронтологии, использующей социально-психологические подходы. Социально-экономические перемены обострили социальные проблемы, но также открыли новые пути для их решения. Сегодня в России существуют социальные службы, однако качество их работы оставляет желать лучшего вследствие несовершенства правовой базы, слабой подготовки персонала и отсутствия институтов, необходимых гражданскому обществу.
(Спецвыпуск, С. 137–152)
Полный текст
Россия – одна из евро-азиатских стран с большой долей пожилого насе- ления. Вторая половина ХХ в. характеризовалась непрерывным увеличением числа пожилых людей в России, где уже с 1960-х годов население по междуна- родным стандартам стало считаться «старым».
В то время как во многих других странах уже в 1980-е годы обозначился рост понимания проблем стареющих обществ и уже к началу нового тысяче- летия соответствующим образом была модифицирована социальная политика, в России осмысление демографического развития сильно отставало. Проблема- тика возраста в большей мере стала осознаваться обществом в целом только в контексте резких социальных, экономических и политических изменений начала 1990-х годов. Именно тогда и зашла речь о конфликте поколений, когда старые, социалистические ценности внезапно утратили силу. В то же время переход к рыночной экономике привел к сильной дифференциации доходов. Экономическая дифференциация не в последней степени сказалась и на уровне заработной платы и пенсий. В настоящее время минимальная пенсия в три раза ниже максимальной.
В силу всего этого естественным и логичным шагом стала разработка в 1990-е годы государственной системы социального обеспечения – это произо- шло впервые в истории России, где социальное попечение прежде ограничива лось лишь выплатой пенсии по старости. Одновременно с этим и наука, дли- тельное время игнорировавшая позднюю фазу жизни, начала ею заниматься.
С конца XIX – начала ХХ в. проблема позднего периода жизни, или старо- сти, рассматривалась в России преимущественно специалистами в области медицины (гериатрами, гигиенистами, психиатрами и др.), которые в силу специфики своей профессии имели дело с больными, слабыми, немощными пожилыми людьми. Возникшее в силу этого представление о старости как о фазе обратного развития (инволюции) определяет как специфические методы ее исследования, так и общие представления о старости как о неполноценном состоянии, которому соответствовал низкий социальный статус пожилых.
В 60-х годах ХХ в. особенности развития взрослых и пожилых впер- вые привлекли внимание психологов – появилась теория геронтогенеза (Б.Г. Ананьев, М.Д. Александрова), в 1990-е годы – теория жизненного пути (К.А. Абульханова-Славская, Л.И. Анцыферова), в начале XXI в. – стала раз- рабатываться концепция личности пожилого человека (О.В. Краснова). Дальнейшие разработки в области исследования старости и старения, опу- бликованные в последние 10–15 лет, представлены в работах психологов Е.Ю. Балашовой, Н.К. Корсаковой, О.Н. Молчановой, О.Б. Обуховой и др. До настоящего времени общественность едва ли воспринимала тему «старость». Одна из причин этого заключается, вероятно, в недостаточной связи исследо- вательской деятельности с практикой.
Старение в цифрах
В настоящее время в общем составе населения России пожилых людей, т. е. в возрасте 60 лет и старше, – насчитывается 23,5%, что составляет 35 млн человек. Доля людей пенсионного возраста с 2000 года превышает долю детей в воз- расте до 15 лет. Для России характерен рост доли наиболее уязвимой категории лиц в возрасте 80 лет и старше в популяции пожилого населения. Все это гово- рит об особой остроте демографической и экономической ситуации в стране.
В 2001 году соотношение пенсионеров и работающих составляло всего лишь 1:1,84. К 2015 году на 1000 человек трудоспособного возраста будет приходиться 427 пенсионеров. Эти тенденции накладываются на достаточно «старую» воз- растную структуру населения в трудоспособном возрасте: к 2015 году около трети трудоспособного населения будет находиться в возрасте 45 лет и старше.
Экономические и социальные последствия демографического старения обсуждаются в научной литературе. При этом на первый план обычно высту- пают явные или предполагаемые негативные последствия и порождаемые ими проблемы (состояние здоровья, материальное положение, занятость, диспро- порция мужского и женского населения, одиночество пожилых женщин, поло- жение пожилых людей в обществе). Особую обеспокоенность вызывает увели- чение экономической нагрузки на трудоспособное население из-за быстрого роста числа и доли пенсионеров.
Для возрастной структуры населения страны характерен процесс фемини- зации: в составе старшего населения России преобладают женщины, живущие дольше, чем мужчины. В 1998 году женщины составили 65,9% всего населения в возрасте от 60 лет. Сохраняется проблема более низкой ожидаемой продол- жительности жизни мужчин в России по сравнению с женщинами. На рубеже XIX–XX вв. разница в средней продолжительности жизни мужчин и женщин в стране составляла приблизительно два года (затем в течение длительного пери- ода времени колебалась в пределах от двух до шести лет), в конце 1960-х годов разница составляла 8–9 лет, а к концу ХХ в. она достигла почти 14 лет, т. е. уве- личилась в семь раз: у мужчин средняя продолжительность жизни была равна 57,3 года, у женщин – 71,1 года.
Геронтология в России
Основоположником одной из первых теоретических концепций, касающихся проблемы старения, является биолог И.И. Мечников (1845–1916). Его книги «Этюды о природе человека» и «Этюды оптимизма» посвящены индивидуаль- ному старению, долголетию. В этих работах И.И. Мечников, являвшийся после- довательнным сторонником эволюционной теории, впервые поставил вопрос о том, как сделать старость полезным обществу периодом и как старые люди смогут применять свой большой опыт к решению наиболее сложных задач общественной жизни. Книга И.И. Мечникова «Продление жизни» (1908) ока- зала большое влияние на начало систематического изучения старения.
Первое эмпирическое исследование пожилых людей в России было про- ведено известнейшим врачом С.П. Боткиным, который в конце XIX в. изучал данные большой выборки шестидесятилетних жителей Санкт-Петербурга. Он одним из первых предложил различать старение нормальное и старение пато- логическое, а также выделил различия между биологическим и хронологическим возрастом.
Другим российским ученым, который внес значительный вклад в становле- ние геронтологии в России, является гигиенист и демограф З.Г. Френкель (1869– 1970). Френкель видел в общем состоянии человека, управляемом сознанием и волей, важнейшую предпосылку сохранения его жизненного ритма и поэтому ратовал за привлечение пожилых людей к производительному труду с учетом их физических возможностей. Его концепция активной, полноценной челове- ческой жизни образует связь между ростом продолжительности жизни и обра- зом жизни, в особенности с учетом активности пожилых людей. Френкель сформулировал не только теоретические основы, но и практические аспекты геронтологии.
После того как в Петербурге и затем в Ленинграде российская геронтоло- гия сделала свои первые шаги, в 1960-е годы самостоятельное геронтологиче- ское отделение появилось и в Московском обществе испытателей природы. В сборниках секции «Проблема старения и долголетия» появился специаль- ный раздел, посвященный социальным и социально-гигиеническим вопросам геронтологии.
В Киевском институте геронтологии, созданном в конце 1950-х годов, были проведены исследования социальных проблем старения. В лаборатории социальной геронтологии была подготовлена социальная и демографическая характеристика старших возрастов. В это время разрабатывались общебио- логические, физиологические и нейропсихологические механизмы старения (В.В. Фролькис, И.В. Давыдовский, Д.Ф. Чеботарев, Н.В. Маньковский).
Период исследований психологии зрелого возраста относится к 1960-х годам, когда в Ленинграде было начато многолетнее коллективное исследование под руководством Б.Г. Ананьева. Изучались закономерности развития взрослого человека, изменения его психофизических функций. Б.Г. Ананьев дал оценку зрелости и старению в книге «Человек как предмет познания» (1969), в которой с точки зрения генетической психологии и геронтологии была обнаружена не- равномерность процессов и гетерогенность смены состояний индивида, выра- жающих внутренние противоречия развития.
Дальнейшие исследования этой проблематики в психологии связаны с име- нем М.Д. Александровой, ученицы Б.Г. Ананьева. М.Д. Александрова присту- пила к экспериментальным исследованиям психологических аспектов старения в тот период, когда в России такого рода исследования еще не проводились. В Ленинградском университете только разворачивался общий цикл исследо- ваний в области возрастной и дифференциальной психологии, охватывавший различные возрастные периоды от детства до старости.
М.Д. Александрова стоит у истоков нового научного направления в рос- сийской науке, получившего название «Социальная и психологическая герон- тология», предметом которого стало изучение закономерностей и факторов развития человека в позднем онтогенезе. Но в 1960-е годы геронтология была представлена только в медицинском образовании как теоретическая основа гериатрии, а в гериатрии традиционным являлось (и, к сожалению, является до сих пор) рассмотрение процесса старения с позиций дефицитарности.
М.Д. Александрова выступает против понимания старения как деструктив- ного процесса и предлагает использовать понятие геронтогенеза. Его содержа- нием является становление старости; обозначается сложный, противоречивый, нелинейный и фазный процесс старения. Концепция геронтогенеза является альтернативой понятий «инволюции», «обратного развития», «пост-развития» применительно к пожилым людям.
Предложенный Александровой социально-психологический подход рас- сматривает возраст как многоступенчатую динамическую систему. Наряду с теоретическими разработками системного подхода проводился цикл экс- периментальных работ по изучению возрастных ограничений трудоспособ- ности, субъективных и объективных факторов занятости, отношения пожи- лых людей к занятости. Кроме того, изучались психические ресурсы человека в старости, проводились исследования творческих личностей и продуктов их творчества. Результаты ее пятилетнего лонгитюдного исследования (выборка в возрасте 80–90 лет) дали возможность выделить и описать типы индивиду- ального старения. Цель исследований заключалась в том, чтобы найти неме- дикаментозные возможности сохранения личности и индивидуальности на поздней фазе жизни.
Другим значительным событием, оказавшим влияние на развитие этого подхода, явилась монография Т.В. Карсаевской «Прогресс общества и про- блемы целостного биосоциального развития современного человека» (1978). В ней автор рассматривает закономерности становления человека как вида и как общественного существа, особенности физиологии в разные возрастные периоды.
После смерти Бориса Ананьева (1907–1972), основателя влиятельной ленин- градской психологической школы, исследование старости в России пережило драматический упадок, продолжавшийся до начала 1990-х годов. За границей в это же время, напротив, стали проводиться серьезные эмпирические исследо- вания, в том числе и охватывающие долговременную перспективу. Достаточно назвать некоторые из наиболее значимых имен – Пауль Балтес, Дэн Мак-Адамс, Кэрол Райф и Ханс Томе. Западные ученые разрабатывали теории адаптаци- онных механизмов, стратегий преодоления и компетентности на поздней фазе жизни, генеративности как ресурса личности, типологий индивидуального ста- рения и особенностей личности пожилого человека.
Наука в России большей частью не восприняла эти теории. Известны были только излишне функционалистские геронтологические теории первого поко- ления, например, теории освобождения или деятельности, обе восходившие к 1960-м годам. Возникшая таким образом брешь в знаниях затрудняла, а то и делала невозможным понимание того, какое место большая группа пожилых людей занимает в человеческом сообществе и какова социальная роль пожилых людей в семье и социуме, а также понимание значения социализации в преклон- ном возрасте.
В российской психологии до сих пор недостаточно учитывалась динамика социального и профессионального, а также группового менталитета, который во многом определяет активность и позицию в общественной жизни. Одним из первых аналитических исследований в данной сфере является вышедшая в свет в прошлом году экспериментальная работа по психогенетическому исследова- нию когнитивных функций.
Цель другого исследования состояла в разработке социально-психологи- ческой концепции личности пожилого человека. Ее центральным методологи- ческим положением является обоснование такого подхода к пожилому чело- веку, который признает за ним сохраняющийся потенциал личностного роста, несмотря на высокий соматический и социально-экономический риск позднего периода жизни. Продолжение активной творческой и социальной деятельно- сти, наличие большого жизненного опыта, его творческое переосмысление и использование, индивидуальное многообразие моделей жизни обеспечивают непрерывность личностного развития и социализации пожилого человека. Акцент при этом делается на неразрывности ранних и поздних периодов жизни. Обнаружено, что удовлетворенность, высокий моральный дух и способность к адаптации в пожилом возрасте в целом зависят от образа жизни человека, способов преодоления стрессов и приспосабливаемости к изменениям.
Знание типичных свойств стареющей личности и их учет являются предпо- сылкой улучшения социальной и психологической работы с людьми преклон- ного возраста, повышения качества их жизни и формирования положительного к ним отношения. Результаты геронтологического исследования могут быть использованы для того, например, чтобы пересмотреть традиционные формы социального попечения в домах престарелых и оптимизировать их, а также для воздействия на отношение государства и общества к пожилым людям, достой- ным признания их общественной роли.
Правовые основы
Основы для развития законодательства, закрепляющего систему социальных прав, в том числе льгот инвалидов и пожилых людей, были заложены Консти- туцией Российской Федерации 1993 года. Статья 7 Конституции провозглашает Российскую Федерацию социальным государством, политика которого направ- лена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное раз- витие человека.
Принято считать, что система социальных прав указанных категорий насе- ления описана в правовых нормах двух видов: в нормах, закрепляющих права всех граждан, независимо от возраста, но особо значимые для пожилых людей; в нормах, непосредственно касающихся прав пожилых людей и их особых групп (инвалидов, ветеранов и др.) и соответствующих этим правам обязанностей государства, негосударственных структур и семьи.
К числу некоторых основных социальных благ, особо значимых для пожи- лых людей и инвалидов, относятся следующие:
- обязанность трудоспособных детей, достигших 18 лет, заботиться о нетру- доспособных родителях (ст. 38);
- потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установлен- ных законодательством (ст. 39);
- охрана здоровья и бесплатная медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях (ст. 41).
Получение пенсии по старости, инвалидности, а также занятость граждан преклонного возраста регулируются различными законами. Общие принципы сформулированы в Семейном кодексе Российской Федерации, а наряду с этим в Земельном и Жилищном кодексах, а также в федеральных законах «Об основах социального обслуживания населения Российской Федерации» и «О государ- ственной социальной помощи». Проблемы пожилых людей специально учтены также в федеральных законах «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»,
«О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации», «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов в Российской Федерации». Определенные категории пожилых людей дополнительно перечислены в федеральных законах «О ветеранах» и «О реабилитации жертв политических репрессий». Вопросы социальной помощи, создания социальной службы, согласование интересов различных ведомств и возможностей социального обслуживания отнесены законодательством на региональный уровень.
Защиту интересов нетрудоспособных членов семьи обеспечивает, прежде всего, Семейный кодекс Роccийской Федерации, возлагающий обязанности по содержанию нетрудоспособных членов семьи на трудоспособных родствен- ников: совершеннолетних детей и супруга. Если дети отказываются выполнять обязанности по содержанию родителей в добровольном порядке, родители имеют право на получение от них необходимых средств (алиментов) по суду. Размер алиментов должен обеспечить лицу, претендующему на их получение, доход в размере прожиточного минимума. При этом учитываются дополни- тельные расходы, особенно в отношении лиц, достигших 80 лет и в силу дан- ного обстоятельства нуждающихся в постороннем уходе. Из личных неимуще- ственных отношений Семейный кодекс Российской Федерации выделяет права бабушек и дедушек (и других родственников) на общение с ребенком.
Закон предусматривает защиту от насилия в семье только несовершенно- летних детей. Никаких специальных положений в отношении пожилых людей законодательство не содержит. Исключение составляют случаи, когда насилие приобретает характер уголовно наказуемого деяния. В то же время, по имею- щимся данным, лица в возрасте старше 60 лет составляют около 8% обратив- шихся для освидетельствования по поводу различных травм, связанных с наси- лием, причем больше всего повреждений получено от родственников, соседей и знакомых, т. е. «неслучайных» лиц.
Современное российское законодательство в жилищной сфере, затрагиваю- щее интересы пожилых людей, отличается декларативностью положений, раз- бросанностью норм по разных правовым актам, преобладанием норм общего характера, отсутствием норм прямого действия. Отмечается обособление раз- личных категорий пожилых людей (ветераны, инвалиды, реабилитированные лица, а также лица, награжденные соответствующими орденами).
Важной проблемой является обеспечение жильем граждан пожилого воз- раста – вынужденных переселенцев. Их доля среди мигрантов составляет не менее 15%, а в ряде регионов, особенно на юге России – 25–30%.
Другая проблема, требующая правового решения, это обеспечение жильем пожилых людей, оказавшихся по различным причинам без определенного места жительства, которые составляют примерно 15% соответствующей категории населения. Многие из них остались без жилья в результате недобросовестных сделок с недвижимостью.
В Основах законодательства Российской Федерации по охране здоровья граждан, принятых в 1993 году, были впервые определены права в области охраны здоровья отдельных категорий населения. В качестве одной из таких категорий названы граждане пожилого возраста, за которыми закреплено право на медико-социальную помощь на дому и в учреждениях здравоохранения, а также право на лекарственное обеспечение. Понятие «граждане пожилого воз- раста» было впервые введено Федеральным законом «О ветеранах» в 1995 году. В настоящее время правовое регулирование оказания медицинской помощи отдельным группам пожилых людей осуществлено только в отношении вете- ранов, определенных в Федеральном законе «О ветеранах». Следовательно, ука- занный закон, выделив эту группу, соответствующим образом способствовал разделению людей преклонного возраста в России и появлению неравенства.
Существует обширная нормативная база в отношении охраны здоровья пожилых людей, в которую входят законы «О медицинском страховании граж- дан Российской Федерации» (1991), «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (1992), «О социальном обслуживании граж- дан пожилого возраста и инвалидов» (1995), «О социальной защите инвали- дов в Российской Федерации» (1995) и др. Правда, терминологию этих законов никак не назовешь легко понимаемой – проводится различие между «меди- цинской помощью», «медицинским услугами», «социально-медицинским об- служиванием» и «медико-социальной помощью». Тем самым, как и прежде, нет свободного от противоречий, целостного законодательного регулирова- ния здравоохранения и социального обслуживания на основе единого зако- нодательства.
Правовая база социального обслуживания населения в России начала фор- мироваться с 1995 года, когда на федеральном уровне были приняты законы «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» и «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста населения в Рос- сийской Федерации». Оба закона устанавливают основополагающие понятия, применяемые в социальной работе, принципы, формы и способы социаль- ного обслуживания и различные типы органов социального обслуживания. Кроме того, они определили государственный, городской и негосударственный секторы социального обслуживания и впервые зафиксировали также права сотрудника органов социального обеспечения. Федеральное законодательство дополняется региональными законами, играющими особенно большую роль в социальной сфере.
В целом существующее социальное законодательство в результате свой- ственного ему разделения престарелых граждан на различные категории и вытекающей отсюда классификации прав и льгот оборачивается тенден- цией к усилению социальных и экономических различий. Люди преклонного возраста часто не свободны в принятии решений и не всегда могут защищать свои права.
Социальная защита и психосоциальная помощь
В России долгое время отсутствовала социальная служба, а структура соци- ального обеспечения пожилых людей в СССР была достаточно слабой. Это означало, что только родственники пожилых недееспособных людей должны были оказывать им посильное содействие. В 1990-е годы социальная политика подверглась реформированию. Реформа стала необходимой, так как экономи- ческие изменения, начатые в стране, ввергли многих людей в тяжелое положе- ние. Особенно большим стало число нуждающихся семей, возросла потребность в государственной социальной службе и профессиональной социальной работе.
В начале реформирования развития социальной политики обсуждению подлежали прежде всего возможности государственной финансовой под- держки пожилых людей. Но наряду с материальной помощью принимались и первые меры по повышению уровня социальных услуг, оказываемых людям преклонного возраста. В середине десятилетия под воздействием новых потребностей возникли иные формы социального обслуживания престаре- лых, инвалидов, сирот и других групп населения, а вскоре появились и новые типы социальных учреждений. Последние два десятилетия называют эпо- хой институционализации психосоциальной помощи в России, но однознач- ной оценки степени ее развития нет. Известно, что в конце 20-х годов ХХ в. в стране интенсивно развивалась педология, т.е. было начато формирование института психосоциальной помощи, которое совпало со становлением соци- альной педагогики. Однако после надлома, вызваннного сталинским запре- щением педологии в 1936 году, о поступательном развитии в этой области не могло быть и речи.
Достижения российской психолого-педагогической науки в отличие от зарубежного опыта с трудом находят применение в практической психосоци- альной помощи. Важнейшим ограничением считается недостаток идеологиче- ского самоопределения российских помогающих специалистов. Политические позиции играют значительную роль при оказании психосоциальной помощи с точки зрения методики и ее профессиональной этики – примером этого явля- ется, в частности, антидискриминационная практика в социальной работе в странах Запада.
Социальная политика в странах Запада формируется либо на основе либе- ральной модели, делающей ставку на инициативу отдельного гражданина, нуж- дающегося в социальной помощи, либо на основе радикальной модели, согласно которой ответственность за социальное обслуживание граждан возлагается на государство. Соответствующее определение собственной позиции до сих пор оказывается трудным для российских специалистов уже потому, что обе упо- мянутые модели были недостаточно дифференцированы в нашей стране или даже превращались в свою прямую противоположность, последствия чего ощу- щаются и по сей день.
В официально практиковавшейся в СССР радикальной модели социаль- ной помощи, а в действительности в парадоксальном смешении патерналист- ских и либеральных элементов не было места для социальной активности и не оказывалась поддержка развитию некоммерческого сектора. Единственной негосударственной организацией, поддерживавшей одиноких и нуждающихся пожилых людей, был Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца. В российской системе социального ухода за пожилыми людьми практически не действуют добровольные некоммерческие организации. Так, ни один дом- интернат не находится в собственности общественных организаций.
Последующая либерализация государственного управления и экономи- ческого регулирования также реализовывалась не полностью. Многие граж- данские свободы существуют в обществе лишь формально. Идеологическая дезинтеграция российского общества препятствует формированию важнейших ресурсов общественной активности. В то же время она затрудняет специали- стам не только формулирование их собственных ценностей и этических норм, но и понимание ими социальных проблем и проблем их клиентов.
Эти специфические условия были определяющими для развития социаль- ной работы и психологического консультирования в России. Практически все институты социальной помощи были основаны по инициативе государства – первые из них появились уже к началу перестройки. В 1987 году впервые стало проводиться обслуживание на дому силами социальных работников для пожи- лых людей.
Эти социальные работники не обладали, однако, никакой профессиональ- ной квалификацией. Так как их задачи охватывали главным образом оказание простых услуг (покупка продуктов и лекарств, уборка по дому, вызов скорой помощи), двухнедельный курс подготовки считался для них достаточным. Только в 1991 году Государственный комитет по труду и социальным вопросам (Госкомтруд) утвердил образовательные стандарты для ряда профессий в соци- альной сфере. Обозначения профессий «Специалист по социальной работе», «Социальный работник» и «Социальный педагог» были включены в офици- альный перечень профессий. Точно так же с 1991 года университеты и другие высшие учебные заведения Российской Федерации готовят в соответствии с этими требованиями специалистов по социальной работе. В 2002 году было уже 126 государственных университетов, академий и высших школ, готовив- ших специалистов по соответствующим специальностям.
Социальная работа рассматривалась как буфер между невозможностью населения быстро адаптироваться к стремительным социально-экономическим изменениям и необходимостью проведения реформ. Но последовательность появления служб психологической и социальной помощи в России вследствие властных инициатив оказалась перевернутой с ног на голову. Во всем мире вначале появляется институт социальной работы как обобщенный институт помогающих профессий, а затем внутри этой системы формируются отдельные направления и виды психосоциальной помощи, такие, как социальная педа- гогика, психология социальной работы, психология пожилого возраста и т. п. Однако в России вначале стали активно формироваться отдельные направле- ния психосоциальной помощи, а затем появился институт социальной работы в целом. Следствием такой нескоординированности стало то, что специалисты испытывали трудности при определении своей профессиональной идентичности, системы здравоохранения и образования часто не были готовы к сотруд- ничеству с ними и службы психосоциальной помощи оказывались разбросан- ными, несистематизированными и часто плохо сотрудничали друг с другом. Хотя специалисты из социальной сферы – психологи, социальные работники и другие – работают повсеместно в социальных и медицинских учреждениях, в домах престарелых и в нейропсихиатрических клиниках, остальной персо- нал этих учреждений и по сей день не имеет правильного представления о том, каковы же задачи этих специалистов.
Таким образом, качество психосоциальной помощи оставалось недостаточ- ным. Если сюда добавить многочисленные пробелы в профессиональной под- готовке психологов и социальных работников, становится очевидно, что гра- ницы их профессиональной ответственности значительно превосходят рамки их профессиональной компетентности.
Кроме того, несмотря на то, что в последние 20 лет социальная служба интенсивно развивается, семьи не всегда знают, какую помощь они могут от нее получить. В случае необходимости семьи обращаются в медицинское учреждение (из-за болезни, травмы), в отделы социального обеспечения (для определения степени утраты трудоспособности, оформление пенсий, посо- бий), но получаемая ими помощь не удовлетворяет их запросы и потребности. По существу, сама потребность в социальной помощи у населения до сих пор не сформирована.
Общеизвестно, что общественный уход предпочтительнее социального ухода в специальных учреждениях. Именно поэтому во многих странах поо- щряют и расширяют формы поддержки членов семьи, осуществляющих уход за пожилыми родственниками, поскольку такая форма ухода более эффективна и менее дорогостояща, чем услуги специализированных учреждений. Однако в России уровень социальной защищенности родственников, ухаживающих за больными и немощными стариками в семье, довольно низок. О предостав- ляемых социальных услугах нелегко получить информацию и еще труднее ею воспользоваться. Необходимо увеличивать не число социальных услуг, а их качество, учитывая, по возможности, мнения их получателей.
Военное поколение в России
Насколько сегодня актуальны проблемы поколения, прошедшего войну? На этот вопрос нет однозначного ответа, в том числе и потому, что никогда не проводились исследования, изучавшие, например, психологические или соци- альные проблемы и особенности личности ветеранов Великой Отечественной войны.
Проблема «военного поколения» никогда не стояла перед советским обществом так, как, например, в ХХ в. в Германии. Переработка опыта Вели- кой Отечественной войны в Советском Союзе проходила постоянно: каждый новый учебный год в любом классе средней школы начинался со встречи участника войны со школьниками. Ветераны войны могли переработать свой опыт в многочисленных воспоминаниях (неважно, что их воспоминания подверга- лись тщательной цензуре). Было создано много талантливых фильмов, в кото- рых отражался опыт простых людей («Летят журавли», «Отец солдата» и др.), написано много песен, которые до сих пор остаются непревзойденными по своей мелодике и тематике. Другими словами, война в обществе имела статус священной, справедливой, отечественной. Быть участником войны являлось почетным. Человек не оставался наедине с опытом войны. Дети погибших сол- дат на войне пользовались уважением со стороны окружающих. Все это способ- ствовало тому, что ветераны в большинстве своем не страдали от посттравма- тического синдрома. Их травматический опыт, который они приобрели будучи молодыми людьми, был ими переработан и не проявился вновь в пожилом воз- расте. То есть советские люди, прошедшие войну, справились с этой проблемой. Как правило, они успешно работали до выхода на пенсию, имели семью, инте- ресы и пр. Став пенсионерами, они не переживали свой негативный опыт так, как, например, это произошло в США с участниками войны во Вьетнаме, когда прокатилась вторая волна «вьетнамского синдрома».
Во время Великой Отечественной войны потери советских людей были огромными, почти каждая семья так или иначе пострадала. Однако поддержка со стороны всего общества, постоянные разговоры о войне помогли большин- ству ветеранов успешно жить дальше.
Так было во времена СССР. Никто не мог предполагать, что в 1991 году про- изойдет развал Советского Союза.
Самые молодые участники войны были 1924 года рождения. Это зна- чит, что на пенсию они вышли в 1984 году, т. е. в советское время, имея многие моральные и материальные привилегии. В 1991 году им было уже 67 лет, а в настоящее время самым молодым участникам войны уже 86 лет. Поэтому здесь возникают две проблемы. Первая: ветераны стали слиш- ком стары и немощны, чтобы продолжать задумываться о своем опыте. Их задача – справиться с проблемами здоровья, особенно учитывая систему здравоохранения, которая, по сути, осталась советской, несмотря на вне- дрение в 1990-е годы системы медицинского страхования. Это не повлияло ни на качество оказываемых медицинских услуг, ни на изменение отноше- ния многих россиян к ценности своего здоровья. По сравнению с западными странами, в том числе и с Германией, граждане России до сих пор в меньшей степени вовлечены в заботу о собственном здоровье, это было и остается ответственностью государства. Многие пожилые люди имеют до пяти-семи хронических заболеваний.
Вторая проблема заключается в том, что за прошедшие 20 лет изменилось и само общество. Выросло поколение, которое ничего не знает о войне. Для молодых людей Великая Отечественная война была так же давно, как и Кули- ковская битва.
В свете этого важно понимать, что же происходит сейчас и что будет про- исходить дальше с теми, кто участвовал в локальных военных конфликтах, например, с теми, кто воевал в Афганистане, Чечне. Уже через 10 лет «афганцы» станут пожилыми людьми, через 30 лет пожилыми окажутся те, кто воевал в Чечне. Никто, кроме врачей-психиатров, которые лечат посттравматический синдром, не озабочен этой проблемой. А ведь это непопулярная тема в обще- стве, она не обсуждается, травматический опыт участников локальных войн не перерабатывается, поэтому в пожилом возрасте эти люди могут стать жертвами «второго вьетнамского синдрома».
Не менее важным представляются проблемы тех людей, которые родились во время войны и в настоящее время стали пожилыми. Специальных исследований влияния последствий войны никогда не проводилось. То есть не имеется данных о том, как война повлияла на получение ими образования, карьеру, семейную жизнь, весь дальнейший цикл жизни. Можно обнаружить только некоторые сведения в исследованиях, посвященных общим проблемам пожилых людей, в которых качественным методом изучаются вопросы, например, самореализации личности пенсионеров. Они показывают, что война сказалась на физическом и психическом здоровье тех, кто родился непосредственно перед войной или во время войны, так как детский организм формировался в тяжелых условиях голода, недоедания, разрухи и пр. Как отметил один пожилой респондент: «Со времен войны от недоедания все время у меня болит голова, нет динамизма, энергии в моей жизни. Думаю, в этом виновато военное время. Поэтому не сделал карьеру, не мог добиться, чего хотел в жизни, нет детей».
Одно из последствий войны – широко распространенное разрушение жизни семьи. На войне воюют мужчины, поэтому отсутствие отца в семье становится нормой. В результате женщины принимают большую ответственность за семью и в ситуации отсутствия мужчин в доме, и в ситуации, когда они возвращаются домой больными, раненными и искалеченными. В настоящее время это является одной из причин (среди других, таких как высокий уровень разводов, алкоголизация и травматизация населения, высокий уровень сердечно-сосудистых заболеваний и пр.) того, что институт отцовства в России почти исчез. Другими словами, война имеет далеко идущие последствия.
В научной литературе имеются данные, показывающие, что совпадение подросткового возраста с неблагоприятными социально-экономическими условиями сказалось на судьбе определенных немецких когорт. К сожалению, нам неизвестны подобные исследования в нашей стране, и мы не можем делать заклю- чения в отношении российских граждан. Но то, что война оказала исключи- тельное влияние на судьбу целых поколений, – неоспоримый факт.
Заключение
Итак, обзор состояния научных исследований, законодательной базы и социаль- ного обслуживания пожилых людей показывает многие пробелы. В любом рос- сийском учебнике по возрастной психологии, вышедшем до конца XX в., отсут- ствует информация, касающаяся позднего периода жизни человека, и только в начале XXI в. авторы учебников стали включать материалы, охватывающие периоды зрелости и поздней зрелости в психологию развития. В существующих сегодня учебниках поздняя фаза жизни обычно рассматривается, прежде всего, под углом зрения медико-биологической геронтологии, главным образом в духе 1960–1970-х годов, т. е. как фаза крайней нехватки во всем – как в биологиче- ской, так и в социальной сфере.
В соответствии с этим психологи и социальные работники незнакомы с более поздними геронтологическими теориями, например, с критической геронтологией и антидискриминационной практикой в социальной работе. Эти бреши в знаниях и недостаток эмпирических данных об особенностях поздней жизненной фазы привели к тому, что не только у населения в целом, но и у пси- хологов, социальных работников и других специалистов социальной сферы могли отмечаться отрицательные стереотипы относительно возраста и пожи- лых людей.
Пожилые люди в 1990-е годы оказались в трудных жизненных условиях, но в этой ситуации оказалось все население страны. Известно, что периоды «переворотов», кризисов, несомненно, являются трудными для каждого члена общества, но старые люди как ни странно пострадали меньше. Действительно, исследования показали, что именно группа пожилых в России оказалась наи- более адаптированной среди других групп населения, несмотря на начальный этап становления социальной работы и отсутствие законодательства, защища- ющего их права. Вероятно, их жизненный опыт, опыт преодоления разного рода потерь в своей жизни (репрессии, война, голод) помог совладать с трудностями социальной жизни.
За последние 20 лет в России произошли серьезные изменения. Прежний социальный строй ушел в прошлое, и в результате в обществе проявилась серьезнейшая дестабилизация, т. е. увеличивалось число ситуаций, в которых конкретная группа не имеет нормативных предписаний поведения. Однако нынешние когорты пожилых людей отличаются от когорт 1990-х годов уров- нем образования, уровнем притязания, уровнем жизни. Их потребности также другие, как и опыт жизни в условиях отсутствия дефицита не только товаров всеобщего потребления, но и многих гражданских свобод. Поэтому только с учетом этих факторов можно построить новую модель социализации в поздней жизни, которая в условиях социальной нестабильности стала бы основой для практической деятельности помогающих специалистов в системе социальной сферы.
Полный текст PDF (PDF, 173 kB)